Я сижу рядом с его постелью, я уже почти привыкла к этому виду. Билл сидит в коридоре, он не может на это смотреть. Слезы на глазах мешают мне нормально все разглядеть. Глаза давно опухли, я давно не ела, но мне все равно, я сижу рядом с тобой. Мой родной, мой больной Том. Я сижу в больнице уже три дня и все эти три дня я не выхожу из палаты. Я только смотрю на тебя, молюсь, что бы ты выздоровел, что бы мы снова видели твою улыбку, слышали твой смех, что бы ты шутил так же, как и всегда. Но, врачи говорят, что шанс выжить очень маленький, удар в голову был очень сильным. Но я верю, я верю в тебя мой дорогой мальчик, что все будет хорошо, ведь такие как ты не уходят так рано. я все время разговариваю с ним, я ему рассказываю о том, что сейчас происходит, хоть я и знаю, что он ничего не слышит, я все равно говорю, говорю, говорю. Каждый день я держу тебя за руку. И хоть она холодная, я все равно спокойна, потому что я держу тебя.
Я завела дневник, там я пишу все то, что было со мной в больнице.
Дневник:
2 сентября.
Второй день, как я сижу в этой чертовой больнице. Нервы на пределе. Господи, мальчик мой, зачем ты полетел на этом самолете, какой же ты нетерпеливый. Я сижу в коридоре, рядом со мной Билл. Ему сейчас еще хуже чем мне. Все таки брат, как же я его понимаю. Глаза у нас у обоих заплаканны, но из твоей палаты не слышно ничего, кроме коротких пип...пип...пип...Так хочется услышать твой голос из палаты, но страшно то, что мы можем услышать совсем не то. что хочется. Врач разрешил его навестить, сейчас иду с Биллом к Тому.
3 сентября.
Я видела Тома. Он слаб, лежит неподвижно на белых простынях, с подсоединенной капельницей. На лице ни улыбки ничего...Таким я вижу его впервые, мне так плохо. Без него, в мире пусто. Мне так хочется увидеть его еще раз, хочется дотронуться до его руки...
4 сентября.
Мое день рождения. Первый раз я провожу его в больнице. Билл меня поздравил, стало более менее тепло на душе. Приехал папа, так как я отказалась ехать куда-либо справлять. Я расплакалась, когда увидела его. Они с Биллом меня долго утешали. Потом подошел доктор и это было моим самым лучшим подарком. Мне сказали, что Том чувствует себя получше и что можно посидеть у него в палате и даже дотронуться до него....Я влетела к нему и вот уже сижу у него в палате, на коленях тетрадь, левой рукой держу его за руку, правой пишу. Я чувствую его пульс, чувствую, как бьется его сердце. пожалуй, на данный момент для меня нету ничего дороже, чем простое тук...тук...тук... сквозь тишину.

Я сижу в коридоре, рядом сидит Билл, сказали, что пока тому надо побыть одному. Врачи все больше удивляются нам, что мы уже в буквальном смысле спим с Биллом около палаты Тома. Они впервые видят такое.
Я на полчаса задремала на плече у Билла. Мне снились различные сны. Во всех были отрывки из нашей с Томом жизни. Знакомство, первый поцелуй, знакомство с его группой... Я проснулась в слезах и тут же уткнулась в грудь Биллу. Он молча сидел и утешал меня, ему не надо было спрашивать, он и так все прекрасно понимал.
Фанатки давно узнали, где лежит Том, поэтому под окнами больницы стояли куча девушек и парней, которые держали над головой плакаты с надписью, верните Тома.. . Чудные. Врачи здесь не причем.
Дверь палаты тома открылась. Вышел врач.
- Он пришел в себя. Честно говоря это просто чудо, вы особо его не пугайте, просто поговорите.
Я первая вошла в палату. Том, мальчик мой. Он все так же лежит, но теперь он смотрит на меня, пытается улыбнуться, ничего не получается, но глаза, глаза его светятся любовью. они улыбаются за него. У меня появляются слезы. Я медленно подхожу к нему
- Привет, моя дорогая. - и вот тут меня прорывает. Он сказал это таким слабым голосом, но в тоже время настолько родным, что я просто не сдерживаюсь, плюхаюсь рядом на стул, беру его за руку и кладу голову на его постель, начиная плакать. Он кладет свободную руку на мою голову. Я чувствую. как он проводит ею о моей голове. Билл встает рядом и просто смотрит на своего родного брата. Он сдерживает слезы, но я ведь знаю, глубоко в душе, он плачет, просто не показывает это Тому, что бы он чувствовал себя сильным.
- Я так...скучала. С днем рождения тебя ...дорогой. - я целую его своими солеными опухшими губами. Он слабо отвечает, но уже я чувствую, как подрагивают его уголки губ, еще немного и он будет улыбаться
- И ...тебя..Настен.- Он берет меня за руку и сжимает её. Потом я просто сижу и слушаю, как на немецком говорят братья. Я не понимаю этот язык, но когда говорит Том, мне все равно хорошо, тепло и просто спокойно. ведь я слышу его голос.
На улице солнце. Мне хорошо, я знала, что будет все хорошо. Мы еще долго разговариваем с ним. К концу он уже во всю улыбается, своей прежней улыбкой, глаза его снова горят тем светом, что и раньше, но он еще должен лежать в больнице, так сказали врачи. А потом, через один месяц, если он будет себя чувствовать просто шикарно, то мы поедем домой. Томми, ты слышишь....Мы буем дома, снова вместе. Я снова буду обнимать тебя, целовать, мы снова будем как раньше дурачиться с Биллом перед зеркалом, а ты каждый раз будешь проходить и хохотать своим заразительным смехом. Всего четыре дня.
- Поправляйся любимый. - шепчу я и мы, с Биллом, целуя тебя в лоб, выходим из палаты, а ты тихо засыпаешь, потому что устал сегодня.
Прошло пол месяца, осталось еще два дня. мы с твоим братом считаем эти дни как сумасшедшие. Скоро. уже совсем скоро, твердим мы себе. Каждый день мы ходим к тебе, навещаем тебя разговариваем, смеемся... Ты чувствуешь себя просто превосходно. мы рады за тебя, очень. Ты уже даже мечтаешь о том, как будут проходить следующие концерты. Билл смеется и похлопывая тебя по плечу, говорит, что бы ты для начала выздоровел.
- Как на улице?
- Отлично, Том, отлично.
- Да, братишка, там просто улетно, солнце такое яркое, так хочется прямо сейчас схватить тебя и Настю и свалить куда нибудь подальше отсюда. К солнцу, морю...
- Эх, Билли, ты как всегда, дай мне сначала выздороветь.
- Хахахах - смеемся мы все вместе над картинно закатанными глазами Тома
- Моя машинка наверное уже заждалась меня.
- Том, я на ней пока езжу. - сознаюсь я. Сначала его глаза округляются, но потом он улыбается и целует меня.
- Хорошо, пусть и к тебе привыкает. А может быть сейчас сыграем?
- Во что, Том...
- Билл, ну ты же знаешь, что я люблю играть в карты.
- ну хорошо. - соглашаюсь я и скоро мы играем в карты около его постели. Потом ты хнычешь. что хочешь кофе, но врачи все таки отговаривают тебя от этого. ты как ребенок, Том...Но именно таким я тебя люблю.
Мы с Биллом наконец то поехали домой, ведь Тому уже стало хорошо и завтра его должны были отпустить домой. Мы сидели с Биллом и пили чай в гостиной моего дома.
- Ну как ты?
- Да вроде ничего. - отвечает мне Билл. Но я то вижу, что что то не так, в глазах у него какой то страх.
- Бииил...- протягиваю я его имя. Я знаю, что он не может устоять перед этим и все обязательно рассказывает.
- Ну ладно, у меня просто плохое предчувствие, я нутром чую, что то не так.
- Эээ...Билл вот не надо тут, только вроде бы стало все отлично, а ты вдруг начинаешь, не хорошо, Билл не хорошо, Том когда узнает, он тебя прикончит. - Шутливо отвечаю я, но после сказанного БИллом, мне самой становиться не по себе, Билл еще никогда не ошибался в сказанном, сколько я его знаю.
- Ну может быть, все ладно не будем говорить о плохом.
- Конечно же не будем, что будете делать, когда Тома выпишут?
- Надо будет наверстать упущенное, в том смысле, что придется нагонять наш тур, мы очень многое пропустили, множество фотосессий пропущено, ууу...многое придется делать. Слушай, я тут песню накатал одну. Послушаешь?
- Да, давай конечно же. - Билл достает гитару, а я и не знала, что он умеет играть. Он как будто бы читает мои мысли и тут же отвечает по этому поводу.
- Это Том меня научил, я очень был ему рад.
- Да, Том просто умница.
- Я назвал её Winter. (Играет песню Josh Radin - winter ) Я сижу, уткнувшись в пол и поджав под себя ноги. От этой песни становится как то холодно, особенно после того, что произошло. Но я дослушиваю до конца, она трогательная, но мне она очень нравится, в это же время звонит телефон. Билл вздрагивает и берет телефон, смотря на экран
"Больница" Я судорожно отпиваю чаю.
- Да, я слушаю - тихо произносит БИлл. - Да, да конечно... нет, она рядом... да конечно...а почему?...Хорошо, но я все равно возьму её с собой...потому что она, его девушка...Я говорю, она девушка его, и никаких но...Все, мы выезжаем...- Он кладет трубку, хватает меня за руку и ничего не говоря, даже не гася свет, выскакивает на улицу, садится за руль своего Ауди и несется как сумасшедший по улицам ночной Москвы.
Снова эти белые стены, снова запах спирта. Я еле успеваю за Биллом, он сшибает всех и все на своем пути и вот мы уже стоим около знакомой двери в конце коридора. Врач уже стоит тут. Он молча открывает дверь и мы входим.
Пип.........пип.........пип.......пип.......такими короткими я их еще не слышала. Том снова в обмороке. Я сажусь рядом с его постелью и снова беру своего Тома за руку. Он теплый. Его тепло передается мне, но оно почему то не греет. Я вообще прекращаю что либо понимать, я просто тупо смотрю на Тома и ничего не говорю. Билл о чем то тараторит с врачом, голос у него дрожит, но я не слушаю, я только вслушиваюсь в короткие пип...До меня доносится одна фраза.
- Он очень слаб, все это произошло за считанные минуты, вроде бы был и вот уже он лежит вот так, мы впервые такое видим, проверив его, мы сделали ужасный вывод, мы должны вам его сказать....- молчание....- это последние минуты его жизни...- врач опускает глаза в пол. Билл резко подлетает к кровати брата. Он не сдерживает слез.
- Братик...родной мой....Томми, ну почему, почему ты так, ты же мне нужен, ты самое дорогое, что есть у меня....пожалуйста....очнись, Том, скажи, что это просто-напросто очередная твоя выдумка, что ты просто захотел, что бы мы сейчас же приехали...Том...ну пожалуйста Том...так же нельзя. - Но Том лежит с закрытыми глазами и не говорит, что это просто выдумка.
Вдруг я слышу то, что больше всего мне не хотелось услышать...
Пиииииииииииииииииииии........................................мы резко разворачиваемся и уставляемся на экран "____________________________________________________" Я сжимаю руку Тома... Я не могу в это поверить, такого не может быть, слезы льются нескончаемым потоком, такое нереально, Томми, мой мальчик, мой дорогой. Билл не может больше, он отходит к окну и смотрит на улицу. плечи его подрагивают. Он только что потерял то, чем дорожил в этой жизни, больше, чем всем остальным. Брат. я реву, я просто больше не могу. Он просто спит, спит. Мой мальчик навсегда закрыл свои безумно красивые, выразительные карие глаза. Теперь больше не будет на свете слышно этого заразительного смеха, больше не будет он так сексуально подергивать языком свой пирсинг. больше не будет Тома. Тома Каулитца. Он ушел навсегда, в другой мир. В мир, который нам познать только тогда, когда мы откажемся от этого мира.
Я иду по кладбищу. На улице светит солнце. Я больше не могу плакать, у меня просто уже больше нету сил. Черная одежда, я всегда её любила, но не думала, что одену её именно на такой день... Я вижу Билла, он явно сошел с ума, потому что он стоит и с кем разговаривает.
- А разве ты не собираешься играть на гитаре? - говорит он. Я похожу к нему сзади.
- А кому играть?
- Ну как кому, сегодня великий день, надо будет Тому сыграть на гитаре в парке, ну весело будет, торта, шампанское, ведь все таки мы празднуем его выздоравление...- я пустыми глазами смотрю на Билла. Мне его очень жалко..
- Билл...а где ты сейчас по-твоему? - он оглядывается, серые кладбищенские плиты, вороны...Взгляд снова пустеет, он оглядывается назад, будто надеется кого то найти, кого то, с кем только что разговаривал, но там по прежнему пусто, как и было. Мне очень жалко его. Но выдавливает из себя улыбку, как будто все нормально и разворачиваясь, идет к месту на котором мы все должны собираться. Я тупо иду за ним.  И вот мы с Биллом сидим около черного гроба, переливающимся на солнце, никого еще пока что нету, мы пришли раньше всех. Плакать ни у кого из нас нету больше сил, все и так уже потеряно, я понимаю прекрасно, что слезы - это ни к чему, только еще больше раздражать свои нервы и вредить этим Биллу. Ему и так сейчас еще хуже чем мне, но все равно. Мы были для Тома самыми дорогими, мы с ним знали его как никто другой. От нас ушла частичка души. путь и не большая, но её больше нету с нами. Хотя нет, от меня ушла большая часть души. Из меня вырвали все сердце, как будто острыми когтями его на живую без анестезии. Больно ужасно... И все же я не могу скрыть слез, украдкой я вытираю слезинку за слезинкой, что бы Билл не увидел, но он заметил и вот он меня уже прижимает к себе. Вроде бы что-то знакомое в этих объятиях, в этих руках, но...все равно уже не то. Я прекрасно понимаю, что больше некому мне будет рассказывать все свои секреты, не по кому будет скучать, когда я буду сидеть зимой около окна и знать. что сейчас тот, по кому я скучаю, давет очередной феерический концерт, больше не будет меня обнимать на ночь, а потом отворачиваться к стене, но при этом все равно зная, что через пять секунд снова повернется ко мне, прижмет меня к себе, что бы я свернулась у него в объятиях калачиком и так заснула. а потом рано утром проснулась от того, что он меня будет целовать так нежно в нос, что волей не волей, проснешься и ответишь тем же.....
Важнее всего принять самое главное. Не важно, каким одиноким ты себя чувствуешь, не важно, как тебе одиноко, все это можно вынести, с помощью тех, кто рядом...